Комиссар Катар

Мякнут косточки, все жилочки гудят,
С тела волглого окатышки бегут,
А с настреку вся спина горит,
Мне хозяйка смутны речи говорит.
Не ворошь ты меня, Танюшка,
Растомила меня банюшка,
Размягчила туги хрящики,
Разморила все суставчики.
В бане веник больше всех бояр,
Положи его, сухмяного, в запар,
Чтоб он был душистый и взбучистый,
Лопашистый и уручистый…
И залез я на высокий на полок,
В мягкий, вольный, во малиновый парок.
Начал веничком я париться,
Шелковистым, хвостистым жариться.

(Василий Шумахер, русский стихотворец и певец русской бане)

Русь земля верная, угодная сердцу и душе широкими просторами и славным народом. Это иные нации ютятся на клочке суши, что и землей то не назовешь. А у нас все бескрайнее: и дали, и мысли, и даже молитвы к Богу нашему. Иди русский человек по свету, корчуй пни да коряги, сей хлебушек да семя свое, распространяйся в ширь и ввысь, да не сиди долго на одном месте, что бы зад мхом не оброс.
Русский человек искатель, первопроходчик, старатель дел великих, великий сын Великой Родины. И совсем не важно, какого цвета у нас кожа или разрез глаз, все мы большие и малые народы, дети матери России, у которой всегда найдется ласка чадам своим.
Злы бояре земли Русской, слаб царь-государь, а князья алчны. Да только не они соль нашей земли, а ратай идущий в извечный путь весной по пахоте, умелец-розмысел, чудеса руками творящий, певец Садко, дивным голосом зовущий в прекрасные дали, люд трудящийся, люд вольный.
Понятен любому из нас добрый обычай соседей наших, хлебосолен стол и гостеприимен кров русский, а иной витязь с широкими скулами и раскосыми глазами, сам не ведает, какого роду-племени его бабки были. Знает сказ от них на удмуртском, а то невзначай  в беседе, чего и на греческом скажет, удивленно хлопая глазами на жену свою, хохлушку, которая грудным и сильным голосом ведет песню-рассказ о своих пращурах славных, то ли берендеях, то ли черкас днепровских.
Славяне - народ из многих народов состоящий. Брат им и казах, и узбек, молдованин и чеченец, якут и дитя природы тунгус. Спроси любого о его нации-народности? Скажет такой ответчик слова веские, слова от сердца идущие: « Я сын России!», и прав будет!
Есть такой анекдот, времен старых, с бородою древней:
Идет по проселочной дороге барин, в сюртуке и с тросточкой. Поля запахами полнятся, жаворонок в небе заливается, а на душе у барина праздник и благодать.
Навстречу ему несется пара коней запряженных в подводу, а на ней стоя правит мужик.
Рубаха от ветра пузырем раздута, борода растрепана, рот распят в крике: «Богородица Дева радуйся!»
Поравнявшись с барином, телега ударяется колесом об камень, а мужик летит кувырком в придорожную канаву. Телега вдребезги, кони умчались в степь.
Барин подходит к мужику и спрашивает участливо:
— Мужик! Ты жив! Разор то какой! Телегу разбил, коней потерял, сам покалечился!
— Да какие там кони и телега! Ты барин, глянь, какие облака ныне!
Вот в этом и есть вся Россия, и нет тому никакого объяснения для мудрецов иных стран и весей.
Вот чем думает человек русский, если при выгодном и замысловатом деле, чешет затылок, а при деле рискованном зад свой?  И заметь, читатель, все рука правая, левша ли ее владелец или антипод ему.
Ты смеешься над автором, в его умозаключениях и норовишь каверзные вопросы задать, от которых не спать мне ночами, вдумываясь в смысл заданного мне дела. И снова в этом весь русский человек! Иной, походя  в бане, подкинет тему, а сам идет в парную, оставляя озадаченных мужиков наедине со своими мочалками и его вопросом. И уж совсем невдомек вопрошающему будет, отчего, по выходу его из «горячей», дерутся мужики банными тазиками, смачно раздавая удары оппонентам?
— Хрясь!, по зубам мужичонке в панаме сталевара и поехал тот на голом заду по мокрому кафелю, да прямо в парную.
— Тресь!, здоровенному дядьке, который отходит от щедрого пара, под ледяным душем. Нет, теперь долго не отойдет! Ишь, как блукалы от удовольствия выкатил! Интересно, как долго устоит вертикально!? Слабак! Плашмя принял на грудь и красную рожу кафельные изразцы. По звуку, как сырое мясо упало.
А между тем в бане метель, да по-взрослому! Поджарый кавказец тузит ошалевшего хохла, а два православных попа, забредших в баню омыть грешные телеса свои, с воплем «Аллах акбар!!!», пошли грудью на юркого татарина. Побои смертные, неминуемы бы тому и полное поражение, да только, вступился за «гололобого» старый дед, ловко подставивший подножку наступающему православному клиру.
А этот сам не устоял на ногах от увиденного. Вышел из парилки отдуваясь от немилосердного парения, красный как рак вареный, подскользнулся на мокром полу, примерил пятую точку к кафельному полу и завыл высокой фистулой, не гляди, что роста с оглоблю.
На моечной полке, стоя раком, отбивается всеми конечностями толстяк, оглашая мыльную хохотом, гоняемого мухобойкой демона! «Хлесь!»- супостата мочалкой по мокрой морде и снова в хохот! Все! Отсмеялся болезный!Засунули обмылок туда, где Макар телят не пас!
Несется по мыльной забористое и крепкое русское словцо, что коня на скаку останавливает, а бабу в горящую избу гонит, свистит пулей, запущенное с мочалки-пращи мыло, сочно шлепают деловитые удары – дискотека банных тазиков в самом разгаре!
А между тем, те кто сидят в раздевалке, отходя от жаркого парения, радуются:
— Знатно  видно пару нагнали мужики! Ишь как разошлись не на шутку! Видно парок пробивает до самой сахарной косточки! Вот ужо-т-ка отлежусь и тоже примкну к празднику души и тела.
Битва стихает так же внезапно, как и началась и последнее «Да пошел ты!» повисает в наступившей тишине мира.
С чего сцепились, кобели поблудные? Чего драли друг друга, как медведь липку? Этого уже никто не помнит. Русский человек отходчив и зла не помнит, хоть обиду может и держать около сердца.
Знавал я таких закадычных друзей, которые из-за плевого дела, завязывали свою дружбу в калмыцкий узелок, да так, что во век всем обществом не развяжешь! И в этом тоже весь русский человек, не ищущий выгоду в дружбе.
Робкое и вежливо-картавое «Потрите пожалуйста спинку!», от невесть где прятавшегося во время драки не обрезанного еврея, возвращает народ к миру бытия и осознания важности помывки, за чем собственно и прибыли в баню.
Не пройдет и четверти часа, как хлынет народ в парную, где будет охаживать себя, и недавнего соперника, омашистым дубовым или березовым веником. А у иных и с вплетенной веточкой эвкалипта: для духовитости и благолепия.
В бане всегда так: в горячей шумно, в мыльной деловито, а в раздевальне лепота! Хотя случается и по разному.
Вот ты хохочешь, читатель, и качаешь своей тыковкой, осуждая автора:
— Эко заливает борзописец! Не иначе краснобай, писака!
А того ты не ведаешь, чадо неразумное, что я про великие вещи тебе толкую, дубина стоеросовая!
Для русского человека баня все! Иные в ней и родились, да только мамка с перепугу их в кипяток сунула, от того половина народа нашего, малахольные!
В старые времена как было? На сносях дохаживает последние деньки женщина, пузо аж до носа, а в баньку ходит. Местная бабка повитуха, начинает за ней присматривать.
— Матронушка! Ты уж меня не позабудь бедную! По первому разу я, грешная рожать собралась!
— Что ты, что ты, касатущка!? Как забыть тебя младешеньку? Ты только в баньку почаще ходи, молодайка! Пользительно ребеночку-то.
Придет час и заорет громким криком, в прокопченных стенах славянского капища, будущий светлейший князь Потемкин, или полководец Суворов-Рымницкий. Вот и пошел по святой земле новый человек, славу великому народу несущий.
В баньке, в баньке все они родились. Это теперь, все по роддомам больше бабочки хоронятся, в палатах полеживая с товарками перешептываясь.
Вообще для женок русских баня, что спа-салон ныне была. Чудесными отварами трав заветных мыли  они тела свои белые и лица румяные.
Эй! Мужики, кто из вас за голыми бабами в бане не подглядывал? Коль есть такие, то жизнь вами прожита зря! Скажу честно, сам грешен в отрочестве был и не единожды изгоняемый за ухо, костлявыми пальцами старухи-банщицы! Хотите, поделюсь впечатлениями? Мне для читателя ничего не жалко! Слушайте все и бабы тоже! Ни хрена там не видно, через щелку! Пар один и лампы тусклые светят. Какие то, тени бродят с тазиками, вот и все удовольствия, однако!
Ответь мне, читатель, за какие такие коврижки, вываляли меня вредные бабы в крапиве голым задом, за что страдало мое ухо, трещавшее под бабкиными костяшками, от чего я боялся идти домой, в ожидании отцовского ремня? Семя крапивное! Сколько же я натерпелся от вас в жизни, сколько горя изведал и напастей получил? Хоть бы, какую Венеру узрел или скажем Прынцессу! Нет! Столетняя страруха, бабка Пелагея, выплыла мне при светлы очи, и разглядев мой глаз в прощелине сруба, завопила, прикрывая свои прелести мочалкой:
— Лови охальника, бабы! Пори ему зад крапивой! Узы его!
А я православные, десятой дорогой обходил эту старуху и до этого, потому, как все пацаны говорили, что бабка Пелагея ведьма и у самого батьки Махно, в любовницах состояла!
Я потом мумию в каирском музее видел! Точно бабка Пелагея из моего босоногого детства. Аж оторопь взяла и ухо  с задницей засвербели. Так и мнилось, что сядет сейчас эта тысячелетняя мумия и завопит несусветное:
— Вот он, охальник! И тут нашел! Народы! Хватайте его!
Одно радует! Кроме меня и батьки Махно, никто из мужского пола эту бабуленцию голой не видел! Как ни крути, а в былину русского народа, я влип по самые уши. Шутка ли, я и великий анархист! Бей красных пока не побелеют, бей белых пока не покраснеют!
Да! Были дела в моей жизни, господа!
Это современные дети с папами к бане на машине подъезжают, а мы, настоящие банщики 60-х годов прошлого века, на подсолнухах норовили притараниться к родной парилке. Вы спросите как? Да очень просто! Сломал подсолнух, оседлал его, сев на шляпу и бегом по улице имитируя конское ржание. Да еще себя по заду хворостиной подхлестывая. Это уже потом, я велосипедное колесо на дрючке гонял впереди себя, когда мужиком стал справным, лет в 8-9 отроду. А до этого все больше на подсолнухе рысачил.
Баня для русского человека храм. А царем там, веник.
Вот ты, читатель поди и не ведаешь, когда веники заготавливать? А я , потомственный русский дворянин, с великих титулов, в том деле сведом!
Готовить веник нужно на Петров день, когда листва березы и дуба, крепче всего льнет к ветвям и полна живительных соков. Спокон веков, мои предки, имевшие вотчины в Шелонской пятине, Новгородской земли, посылали дворню на заготовку веников в этот день. Научил этому меня мой покойный батька, великий парильщик и знаток русской бани.
Принесенные ветви, нужно разложить на полу и дать им с недельку подвялиться! Запах в хоромах стоит неимоверный тогда, дух лесной, забористый, насыщенный. Помню, как в детстве я ждал Петрова дня и ходил нюхать остывающие ветви. Ну а потом, можно и вязать веники, кои мой отец сначала подсушивал, а затем укладывал в ванной комнате, на высокие и открытые антресоли. Там они доходили окончательно и перед походом в баню, отец распаривал кипятком из чайника шелковистый веник, возвращая мне запахи Петрова дня, ушедшего в прошлое веселого лета.
Веник был и мочалкой, и подушкой под голову в раздевальне, и целеьным источником силы, но главное, он был нашей гордостью, ибо не было в бане, веника краше нашего с батькой.
Отец заводил меня в парную и начиналось блаженство. Я орал, как недорезанный поросенок, пытался всячески, улизнуть от единокровного отца, придумывал всевозможные болезни, которым было противопоказаны банные процедуры, но не помогало ничего!
Потомственный  русский столбовой дворянин, носивший титул грозного феодала  Франции, вразумлял свое чадо, прививая ему любовь к русской бане и венику. Вот уж поистине, в бане все равны.
До революции в России был такой поэт Шумахер, учредитель Охотничьего клуба и стихотворец. Ему принадлежат стихи, которые, как нельзя лучше, характеризуют русскую баню.

В пылу несбыточных желаний
В бессильной злобе и тоске
Пошел я в Волковские бани
Распарить кости на полке
О, что за радость и приятство,
Я свой заветный идеал:
Свободу! Равенство и братство!
В торговых банях отыскал.

Мощный поэт был Петр Васильевич. Таких ныне нет. Жалко, что позабыт потомками. Вот годы его жизни 1817—1891. Поищи его стихи читатель, в Сети они есть, ты получишь удовольствие от слога и мудрости стихотворца.
Большой любитель был баньки с веничком. С последним приходил домой и обязательно спал на диване, подложив его под голову. Делал так и я.
Не знаю как другие, а мы с отцом никогда не практиковали рукавицы, а вот шапки у нас были вязанные, руками моей матушки и использовались многие годы. Когда пришло время уезжать из отчего дома в Ленинград, в курсантскую юность, со мной поехала моя банная шапка и служила мне до самых лейтенантских погон, пока окончательно не разлезлась от времени и банного жара.
Я навсегда полюбил баню и нет такой причины, которая бы остановила меня от ее посещения.
Конечно, сейчас я парюсь в отдельных кабинетах и домашних банях. Изменился и сам облик парной, она стала аристократической и более комфортной. Поездив по миру, я парился в различных вариантах бани, начиная от японской фуро и заканчивая африканской габо. Все они имеют свои преимущества и приносят пользу человеку. Но, лучше русской бани я не видел, в каком бы краю не погружался в ее теплые и благие волны, в ласковый и щедрый жар. Будь то Крайний север, запад Украины,  узбекский Ташкент, невские просторы или воюющий Афганистан.
Я благодарен своему отцу, за первые уроки славянства и его рассказы о судьбах моей страны. Я рад тому, что он познакомил меня с баней и рассказал тонкости банного искусства, которые я знаю ныне на зубок. Наверное, именно благодаря бане, я осознал себя частью великого народа, придумавшего такую удивительную процедуру.
Заканчивая миниатюру, по нахлынувшим на меня воспоминаниям, я  не могу не вспомнить парную у моего друга, татарина из Донецка, проживавшего в одном из городов-спутников этого конгломерата. Сейчас этого города нет, а Рашид воюет в ополчении.
Баня эта была общественной, где у  моего товарища был блат и всегда место в отдельном кабинете. Вот там то, я и наблюдал драку, описанную мною выше. Хочу добавить, что некоторая публика разбегалась голая, а особо прыткие, ловили такси прикрываясь тазиками в нескольких кварталах от здания самого банного центра. О том, сколько потом было выпито пива ( и не только его!) в знак примирения, участниками банного спора, я говорить не буду, справедливо опасаясь за психику врачей-наркологов. Скажу лишь, что мы брели по улицам шахтерского городка глубокой ночью и не было в округе ни одной собаки, которая бы не облаяла нас, не говоря о проснувшихся людях. Такие уж мы русские люди, максималисты во все: в любви и радости, в горе и печали, в работе и отдыхе и конечно, в бане.
Для чего я это все написал? В наше сложное время, человеку трудно справиться со своими проблемами и если я вызвал у читателя хоть маленькую, грустную улыбку, значит я достучался до его сердца и все написанное здесь, не зря. Вот поэтому, желаю тебе легкого пара дорогой (или дорогая)! Бросай ты свою комфортную ванну и шуруй в баню. И быть может, приключения четырех героев из известного фильма Эльдара Рязанова, покажутся детской игрой в буку, в сравнении с тем, что ожидает тебя в русской бане. Творческая натура русского человека непредсказуема. Нам что автомат Калашникова изобрести, что оглоблей немецкий батальон по деревне гонять. Причем танковый.
А вот тебе напоследок анекдот банный от автора:
Мужик у цыганки спрашивает:
— Что значит когда правая рука чешется?
— Здороваться будешь, — отвечает рома
— А если левая чешется?
— К деньгам, яхонтовый мой! Позолоти ручку!
— А если затылок чешется?
— К выгодному делу, сокол ясный!
— А тогда почему зад чешется?
— В баню тебе надо, рожа неумытая!
Все на этом! Иди-ка и ты, читатель! В баню!

Отцовский совет

Ты славянин! – отец сказал-
И племени ты Росс
Садись сынок, твой час настал
Поговорим всерьез.

Про нас неправду говорят,
Мол, варварский народ
Имею я особый взгляд
Совсем наоборот.

Культурой древней славны мы
Европе не догнать
А знаешь ли, что и штаны
Пришлось ей, Россам дать?

Шотландский «мифодревний» килт,
Всего лишь просто сказка
Полоски, кланы. прочий миф
Набедренной повязки

До покорения земель,
Славянами, Европы
Штанов не знал француз Мишель
И сакс морозил попы.

И лишь когда великий Росс
С мечом пришел в Европу
Он диким племенам принес
Штаны, прикрыв им попу.

Не ведал дикий европеец
И  банной гигиены
Быстрее черта бегал немец
От щедрой мыльной пены.

Запомни же и ты сынок,
Что веник в русской бане
Здоровью русскому помог
Гуляя над спинами.

Для русских баня стол и дом
Больница, нега, пенник…
Давай все ж говорить о нем.
Когда готовить веник?.

Береза крепко держит лист
Лишь в середине летка
На день Петров в лес соберись
И режь березы ветки

Придя домой их расстели
На чистой мешковине
Пусть полежат они дня три
И вянут на ряднине.

Береза запахом весь дом
Наполнит теплым летом
И счастье поселится в нем
Приятным, теплым светом.

Затем ты веники свяжи
И положи на полку
Там где темно, сынок, ложи,
А то не будет толку.

Там веник с месяц полежит
Возьмет  большую силу
Простуда, хрип, радикулит
Ему подвластны, милый.

Идя же в баню, веник взяв,
В тазу распарь ты взваром!
И труд что летом ты почал
Окажется недаром!

Запомни крепко день Петров
Он для славян, сынуля,
День поминания долгов.
Двенадцатый! Июля!!!

Прошло с тех пор немало лет
Приобретя сноровку
В Петровый день, как дед-прадед
Хожу на заготовку.

Баня всегда имела огромное значение для славянина. В нелегком климате это было лучшее средство избавиться от усталости, а то и изгнать болезнь. «Баня парит, баня правит, баня все поправит», — говорят до сих пор. Но в то же время это было таинственное место. Здесь человек смывал с себя грязь и хворь, а значит, оно само по себе становилось нечистым и принадлежало не только человеку, но и потусторонним силам. Но ходить мыться в баню должен всякий: кто не ходит, тот не считается добрым человеком. Даже банище — место, где баня стояла, — почиталось опасным, и строить на нем жилое, избу либо амбар, не советовали. Ни один добрый хозяин не решится поставить на месте сгоревшей бани избу: либо одолеют клопы, либо мышь испортит весь скарб, а там жди и нового пожара! За много веков накопилось множество поверий и легенд, связанных именно с баней.
      Как и во всяком месте, здесь обитает свой дух. Это банный, банник, байник, баинник, баенник — особая порода домовых, недобрый дух, злобный старикашка, облаченный в липкие листья, отвалившиеся от веников. Впрочем, он легко принимает облик вепря, собаки, лягушки и даже человека. Вместе с ним здесь обитают его жена и дети, но встретить в бане можно и овинников, и русалок, и домовых.
      Если хочется увидеть нежить в бане, надо зайти туда ночью и, заступив одной ногою за порог, скинуть с шеи крест и положить его под пятку.
      Банник со всеми своими гостями и челядью любит попариться после двух, трех, а то и шести смен людей, а моется он только грязной водой, стекшей с людских тел. Свою красную шапку-невидимку он кладет сушиться на каменку, ее даже можно украсть ровно в полночь — если повезет. Но тут уж нужно бежать как можно скорее в церковь. Успеешь добежать, прежде чем банник проснется, — будешь обладать шапкой-невидимкой, иначе банник догонит и убьет.
      Вообще в бане надо вести себя осторожно. Например, с крестом в баню не идут; его снимают и оставляют в предбаннике или вовсе дома. Все вообще, из чего моются, считается нечистым: тазы, кадки, ушаты, шайки, ковши в банях. Пить в бане воду, приготовленную для мытья, хотя бы она была чистая, — нельзя.
      Если не соблюдать этих правил или появиться в бане не вовремя, баенник накинется, станет бросаться горячими камнями, плескаться кипятком; если не убежишь умеючи, то есть задом наперед, может совсем запарить, а все будут думать, что просто угорел человек.
      Он не любит родильниц, которых в старину выводили в баню; но их там нельзя покидать одних. Вообще баенник не прочь злобно подшутить над женщинами, и, заслышав хрип и храп, вой за каменкой или хохот и свист, им надо как можно скорее бежать прочь. Если баба в бане станет браниться и посылать своих детей к черту, баенник может содрать с нее кожу с головы до ног.
      Чтобы он не проказил, не вредил в новой бане, в прежние времена приносили в дар черную курицу. Такую курицу, не ощипывая перьев, душили (а не резали) и закапывали под порогом.
      Добиваются расположения баенника тем, что оставляют ему кусок ржаного хлеба, густо посыпанного крупной солью. Полезно также оставлять в кадушках немного воды и хоть маленький кусочек мыла, а в углу — веник: баенники любят внимание и заботу!
      На ночлег банный пускает в том случае, если путник вежливо попросит у него позволения: «Хозяинушко-батюшко! Пусти ночевать!» Такого прохожего банник охраняет от всякой нечистой силы. Когда леший хотел однажды затаскать человека в бане, банник не позволил: "Нет, нельзя, он у меня просился!
"      У банного хозяина спрашивают разрешения, когда желают истопить баню: «Банный хозяин, дай мне баню истопить!» — и так трижды. В бане нельзя стучать или громко говорить, иначе баенник рассердится и напугает.
      Выйдя из бани, ее хозяина надо поблагодарить. (Е.А. Грушко, Ю.М. Медведев «Русские легенды и предания»)

С легким паром, с чистым четвергом славяне!!!

© Copyright: Комиссар Катар ,21.02.2015 23:27
Свидетельство о публикации №215022102423