Комиссар Катар

А теперь что вижу? — Страх!
И гусары в модном свете,
В вицмундирах, в башмаках,
Вальсируют на паркете!

Говорят умней они...
Но что слышим от любова?
"Жомини да Жомини!
"А о водке — ни полслова.

Где друзья минувших лет,
Где гусары коренные,
Председатели бесед,
Собутыльники седые?

(Денис Давыдов).

Я с удовольствием листаю старые советские учебники, поскольку нахожу их лучшими в мире. Конечно, не исторические, ибо там несусветная ложь, еще с романовских времен. Современное образование предлагает удивительный суррогат обрывков знаний и дремучих заблуждений. Заметно это везде, в любой преподаваемой детям науке. Мало того, что мы внушаем им ложь, во времена наибольшей пытливости ума, мы еще и зомбируем будущих исследователей в «общепринятом мнении». А ведь последнее, всегда было тормозом в прогрессивном развитии человечества. Как правило, общественное мнение не представляет собой догму, а меняется под новые условия, то есть не является законом, необходимость которого подсказана природой. Я надеюсь дожить до того часа, когда катастрофа, типа библейской о Садоме и Гоморре, накроет территории государств, решивших, что моральные принципы уже не так актуальны для их граждан. И этому моему стремлению, есть жесточайшие обоснования, которые я подтвердил экспериментом, наблюдая более 30 лет за сюжетом развития современного мира.
Дело все в том, что мораль имеет такие же закономерные последствия, в случае нарушения ее базовых принципов, как и законы физики, и в мире все проистекает одно из другого. То есть мораль общества и его развитие, благосостояние и культура напрямую связаны. Как пример приведу Украину. Быстрая моральная деградация последних 25 лет оказала влияние на само государство. Люди с удивлением смотрят на то, что они совершили, не понимая, что они сами участники создавшегося хаоса и сегодняшнее положение дел кроется во временах давних, связанных со становлением европейских ценностей, которые и привели к краху. Люди просто не понимают, что Европа потому и жила богато, что обманывала соседние государства. Так продолжаться вечно не могло. Народы начинали понимать, что их обманули, и тогда было принято решение о создании Евросоюза. Я сознательно расшифровал аббревиатуру ЕС, по причине того, что читатель будущего, совершенно не будет знать этого привычного нам словосочетания. Не берусь называть точную дату, но попытка размыть различие между народами у евроинтеграторов не получилась. Все осталось по старому: несколько ведущих европейских центров и окраина (можно  смело писать украина) на месте присоединившихся территорий. Ни Рига, ни Таллинн, ни Киев, ни Кишенев, ни Варшава, ни Прага не стали Нью-Васюками, а вот свои денежки, гроссмейстер Остап со своим напарником, увели у одноглазых любителей шахмат.
Ты спросишь, как же это могло случиться? Ну, так еще Пушкин писал:

О чем шумите вы, народные витии?
Зачем анафемой грозите вы России?
Что возмутило вас? волнения Литвы?
Оставьте: это спор славян между собою,
Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою,
Вопрос, которого не разрешите вы.

Написано это к восстанию поляков в 1830 году, как стихотворение «Клеветникам России».
Идут годы, а ничего не меняется. Все так же, как 200 лет назад мощь России и ее возможное продвижение на Запад заставляют сытую и благополучную Европу возводить горы лжи против нашей страны.
Неужели, читателя продолжает удивлять происходящее в современном мире? Ведь нового, в странах Запада не придумано и тянется такая политика из 15 века, с времен становления Ватикана и католицизма, в той форме, которую мы знаем ныне. Был ведь и другой католицизм. Это те времена, что мы ныне именуем «древними» Римом и Грецией. Существовало это вакхическо-оргическое христианство с 12 по 15-16 века (а не в давние времена), пока инквизиция не превратила его в то, что мы видим сегодня – строгий католический культ Иисуса Христа.
Противников России всегда хватало, как вне ее пределов, так и в ее середине.
«Вы грозы на словах – попробуйте на деле!», — подтрунивает Пушкин над нашими врагами в 1830 году, зная, что у европейских политиков найдется множество приверженцев и в самой России. Пушкин не хочет новой войны, но не исключает, что если Европа попытается отстаивать свои интересы на территории Польши, но русские воины встанут на защиту своих славянских братьев «от потрясенного Кремля до стен недвижного Китая, стальной щетиною сверкая». Эта битва будет честной и беспощадной, ведь России не привыкать к войне. При этом поэт убежден, что европейских солдат ждет неизбежное поражение, заявляя: «Есть место им в полях России среди нечуждых им гробов».
Примечательно, что это стихотворение было лично одобрено императором Николаем I, но вызвало раскол в среде русской интеллигенции. Как правило, русской настолько, что в баню им ходить не рекомендуется.
Или вы считаете, 200 лет назад у нас не было инакомыслящих. Да одни декабристы чего стоили! Это сегодня нам они представлены в виде мучеников и разрекламированы в советских фильмах, как освободители русского народа. Вы почитайте их документы и узнаете, что всю Россию они собирались расчленить на 16 частей, в каждой из которых будет править диктатор. Вы хоть посмотрите, какие актеры играют в фильмах про них, и какие режиссеры ставили эти фильмы. Сегодня они все в оппозиции на Болотной площади. А их симбиоз лжи и полуправды под названием «Звезда пленительного счастья» продолжает жить и вредить обществу. Замечательные стихи гусаров Давыдова (кстати, изначально кавалергарда, а не гусара) исполняют за кадром «казаки Розенбаума», а в партикулярных платьях и военных мундирах, пассируют по паркетам вообще занимательные личности, возведенные властями в ранг «великих артистов» современности. Вам друзья подсовывают липу, это не русская жизнь 19 века.
Это театр, где нет ничего живого, тот самый, что начинается с вешалки. Последнее слово нужно воспринимать по своему воспитанию и мировоззрению. Поверьте, что с времен большевизма, мы не видим исполнения ролей в игре русских актрис, а единичные проблески, не влияют на общую картину глубочайшего застоя в русском национальном искусстве.
Из этого следует, что кроме естественных природных отклонений физиологического и психического плана, мы сами воспитываем в себе оппозицию, посещая нашумевшие премьеры, знакомясь с чуждым нам искусством, принимая за чистую монету чувства, которые бесконечно далеки природному воспитанию русского народа.
Правители России прошлого, были много честнее, полагаясь на грамотность своего населения. От того и велено было писать на афишах – итальянский, грузинский, армянский, немецкий и пр. театры. А ведь там так же ставился Чехов, Гоголь, Пушкин.
Сейчас меня читатели одернут, мол, Пушкин из арапов был! Да кто вам такое сказал, господа? Пушкинисты? Почитайте мою миниатюру «И один в поле воин» и поймите, что вся биография поэта, его смерть и его дела это прекрасно написанное либретто к театральной постановке, украшенное несуществующими деталями и вымыслами.
Мой пращур, 17-тилетний кавалергард Васенька (так ласково зовем в семье этого жандармского генерала империи), участник подавления мятежа инсургентов на Сенатской площади. Это он со своими юными товарищами, отбил у врага тело генерала Милорадовича, застреленного подло из толпы обманутых солдат, когда увлек без команды колебавшиеся войска. Тут же на площади был произведен в эстандарт-юнкера с производством в офицерский чин по вакансии. А через год, на том же месте получил эполеты корнета. Скажите, похож мой пращур на взбаламошную кавалерист-девицу, представленную в фильме «Гусарская баллада»? Кстати, тоже корнета, но гусарского.
И снова остановит меня читатель: да там же играет природная наша русачка! Знаешь, дружище, пословица «поскобли любого русского и найдешь татарина» не совсем верна, особенно в «аристократических» кругах, коими считают себя современные лицедеи. Скобление «Гусарской баллады» явило мне иную картину – татар там нет. Там штамм иного гриппа.
И этот грипп, совершенно свободно трактует историю государства Россия.
Давайте разберемся с этими корнетами, ведь именно на это звание покусилась известная по фильму Александра?!
Звание корнет было введено императрицей Анной Иоанновной для кавалерии в 1731 году, взамен звания прапорщика или фендрика. Первоначально оно относилось к XIV классу Табели о рангах. Отменено Екатериной II в 1765 году, восстановлено её сыном Павлом I в 1798 году, то есть за 14 лет до Отечественной войны. В результате реформы 1884 года звание корнета переместилось в XII класс. Оно не было факультативным званием военного времени. Корнеты числились в том же классе, что и армейские подпоручики, и носили такие же погоны, при этом звания подпоручик в кавалерии не было.
Как известно, обсуждаемый фильм описывает события 1812 года. Одним из его персонажей есть поручик Ржевский, как известно записной гусар, который в результате ухаживаний женится на кавалерист-девице, в звании корнета.
В ранний период развития армий, в том числе и Pусской, каких-то конкретных знаков различия не было. Oфицеров, в том числе и гусарских, отличали по качеству и отделке мундира, а главное — по тому, как они держали себя. Во времена Петра I офицеры получили первые официальные знаки отличия — офицерские шарфы и нагрудные знаки, но между собой офицер от офицера все еще никак не отличались. Поскольку этикет требовал формального представления даже в самых экстремальных ситуациях, проблемы со званиями возникали редко, тем более, что в те времена офицеры подчинялись только старшим по званию своего полка, или генералам своих дивизий и армий. Так что полковнику Павлоградского полка не пришло бы в голову отдавать приказания даже корнету Елисаветградского полка. То есть при знакомстве поручика Ржевского и девицы Сашеньки, наряженной корнетом, фраза Ржевского «без чинов!», не имеет под собой никакого основания. Ржевский в форме Изюмского полка, хотя служит Московском полку, про что сам и сообщает, а Александра в форме Павлоградского.
К началу 1812 года в Русской Армии имелось 12 гусарских полков:
Лейб-гвардии Гусарский полк.
Александрийский гусарский полк.
Ахтырский гусарский полк.
Белорусский гусарский полк.
Гродненский гусарский полк.
Елизаветградский гусарский полк.
Изюмский гусарский полк.
Лубенский гусарский полк.
Мариупольский гусарский полк.
Ольвиопольский гусарский полк.
Павлоградский гусарский полк.
Сумской гусарский полк.
Осенью 1812 года граф П.И.Салтыков сформировал на собственные средства  из своих крепостных как одну из частей ополчения гусарский полк. В декабре 1812 года полк был слит с Иркутским драгунским полком, который был переименован в Иркутский гусарский полк. Униформу новый гусарский полк сохранил, ту, в которую одел свой полк Салтыков.
К декабрю 1812 года из числа немецких колонистов Саратовской губернии, а также немцев-перебежчиков из немецких частей армии Наполеона были сформированы два гусарских полка, которые вошли в состав добровольческого Российско-германского легиона. Однако в состав Русской Армии эти два полка не входили, а числились в составе ополчения.
Вот и все полки гусаров на тот момент, когда имеют место события, происходящие в фильме. А поскольку Наполеон начал войну 12 июня 1812 года, то для поиска  полка Ржевского гусарский Московский полк Салтыкова не подходит. Он, как и немецкие полки, из Саратова, еще не существовал. Это первый ляп в данной комедии. И не последний.
Подозрение, что с пьесой Гладкова «Давным-давно» не все в порядке, меня преследовали всегда. Конечно я понимал, что ляпов в кино должно быть достаточно, ведь снимался фильм в 1962 году и никакой гений не в состоянии уловить дух того времени. Но наличие в тексте фактов, которые мог знать только современник, или усидчивый исследователь, привело меня к устойчивому мнению, что Александр Гладков не автор пьесы. Я знаком с его иными работами и утверждаю, что такая пьеса ему не под силу. Сам же наученный горьким опытом становления большевистских поэтов, один из которых украл у моего пращура замечательный романс «Занесло тебя снегом Россия» (настоящие авторы князья и видамы: А.В. Пантелеев — слова и М.В. Пантелеева (урожденная Родзянко) — музыка), я решил внимательнее присмотреться к этому произведению и фильму в частности. Вот, что из этого вышло.
Реальная «кавалерист-девица» Надежда Дурова, которая яко бы была прототипом Сашеньки, не партизанила, а служила она сначала в уланском, а потом уже гусарском полку. К сожалению, ее записки изданы только на английском языке. Что и дало возможность фальсификаторам русской истории придумать никогда не существовавший сюжет, фильма, который ныне почитают за правду.
Nadezhda Durova, «The Cavalry Maiden. Journals of a Female Russian Officer in the Napoleonic Wars» (London, Paladin, 1990).
Скоблить Рязанова, поставившего этот фильм, я не буду, это человек Болотной площади и его последние годы жизни, четко определили позицию к народу и государству – он не русский человек. Впрочем, никогда этого и не скрывал. Однако, я воспользуюсь его рассказом, при расследовании этого запутанного сюжета.
Поставлен фильм, яко бы по пьесе Александра Гладкова «Давным-давно» (первое название «Питомцы Славы»).
«Когда мы с братом были маленькими, мама прочитала нам за две зимы вслух «Дети капитана Гранта» и «Войну и мир». Светосила детского воображения такова, что мне потом часто казалось, что я помню 1812 год; не книгу, не роман, а именно 1812 год с людьми, красками, звуками — помню, вижу, слышу, как нечто реально бывшее в моей жизни. Поэтому когда осенью 1940-го я задумал написать пьесу о 1812 годе, то каким-то образом в моем воображении соединились в одно давние впечатления о «Детях капитана Гранта» и «Войне и мире» и я понял, что хочу написать очень веселую пьесу. <…> В процессе работы у меня был свой «рабочий эпиграф». Он красовался на титульном листе пьесы, но, когда она пошла в отдел распространения и в печать, я снял его. Этот эпиграф — две строчки из стихов Дениса Давыдова: «Роскошествуй, веселая толпа, в живом и братском своеволье!» — как мне казалось, удивительно точно выражал дух «Давным-давно», её живопись, гармонию, но началась война и переакцентировала направленность пьесы».
Вот так сообщает сам автор. Примем к сведению и перепроверим.
Но сначала послушаем Рязанова:
«Директор нашего объединения, мой друг Юрий Александрович Шевкуненко (его пьеса «Сережка с Малой Бронной» была широко известна в начале шестидесятых годов), был, как оказалось, участником постановки пьесы («Давным-давно» — прим автора) в Театре Красной Армии в 1942 году. Будучи молодым артистом, он играл в постановке роль благородного испанца Винценто Сальгари (плененный в фильме баск с Пиренеев – прим. автора). «…»
И тут я впервые услышал от него информацию, которой сначала не придал большого значения.
— Договор с Гладковым будем заключать не на самую большую сумму, которая положена, — сказал вдруг Юрий Александрович.
Я удивился, так как он не был прижимистым директором и никогда не обижал авторов.
—Почему?
— У нас в театре, тогда в Свердловске, в 1942 году, во время репетиций, у всех сложилось мнение, что пьесу написал не Гладков.
— Как? — воскликнул я. — А кто же?
— Когда надо было что-то переделать в тексте или написать несколько новых строк, он не мог. Врал что-то. Скрывался куда-то. Так Алексей Дмитриевич и не сумел из него ничего выжать, ни одной строчки, ни одной строфы. У нас никто не сомневался, что «Давным-давно» не его пьеса. Он ее откуда-то раздобыл. Я уверен, он не напишет сценария и нам придется брать доработчика, который и сделает инсценировку. А доработчику надо будет заплатить. А из каких денег? Поэтому я и хочу оставить резерв, не заключать договор на полную сумму.
— Откуда же могла появиться пьеса? Нет, невозможно! Тогда подлинный автор, если только это правда, объявился бы, предъявил претензии. А, по-моему, ничего подобного не происходило...
— Верно. Никто не предъявлял авторства на «Давным-давно».
— Сам видишь! Твоя гипотеза не выдерживает критики, — сказал я. — Это какие-то сплетни.
— Как сказать, — усмехнулся Шевкуненко. — В 1940 году Гладков сидел в тюрьме.
— За что? По политическому делу?
— По уголовному. Он ведь сумасшедший книжник, страстный библиофил. В научном читальном зале Библиотеки имени Ленина заметили, что стали пропадать ценные, редкие книги. Тогда в зал подсадили сыщика, и он «застукал» Александра Константиновича, когда тот засовывал за пазуху какую-то библиографическую редкость. Гладков получил год тюрьмы. Осенью сорокового года он, отбыв срок, вышел из нее, а через короткое время после этого и появилась пьеса «Давным-давно».
— Ты думаешь, он ее вынес из тюрьмы? — спросил я.
— Ничего другого не остается. Обрати внимание — ни до этой пьесы, ни после нее он не написал ни одного стихотворения, ни одной поэтической строфы и вообще ничего в рифму. Во всяком случае, нигде не опубликовал. А человек, который так изъясняется стихами, как автор «Давным-давно», — первоклассный поэт. На голом месте, без большой поэтической работы такого не сочинить.
— И ты полагаешь, что человек, который написал пьесу, не вышел из тюрьмы?!
— Не знаю. Тогда многие не выходили из тюрем, не возвращались из лагерей. История темная...
Среди моих должностей, которые мне, как оперу приходилось занимать в различных правоохранительных органах, я был начальником крупного подразделения Главного Управления Исполнения Наказаний (ГУИН МВД), а точнее одной из его поздних разновидностей. Возможности этой конторы поистине безграничны, а в ее архивах есть то, что давно забыто за ее крепостными стенами. Поэтому мое обращение в УФСИН РФ не удивило командование, благо они меня читают с удовольствием и почитают за своего, хотя в этой системе я служил чекистом. Тем не менее, наши отношения достаточно приятельские и деловые, а статья о Солженицыне, нашла горячую поддержку в рядах оперов этого ведомства, считавших и ранее, Александра Исаевича лжецом. Поэтому на вопрос об Александре Гладкове, я получил исчерпывающую информацию. Судимости не одна, а две. Первую вы знаете, а вторая в 1948 году, за хранение антисоветской литературы. Кроме того в 1934—1937 годах Гладков работал в театре Мейерхольда и после ареста последнего, поскольку сам Мейерхольд дал показания на многих из своих знакомых, он был арестован, но срок не сидел. В учетной карточке стоит особая отметка, согласно которой можно сказать, что Гладков Александр Константинович был завербован органами и определен секретным сотрудником. В принципе, дело это уже открыто и его можно проверить любому желающему. Арест 1948 года, так же связан с делом Мейерхольда, как его продолжение.
Как бы там ни было, а А. К. Гладков был арестован и отправлен в Каргопольлаг. Работал в лагерном театре (прошу обратить внимание на этот факт). Вышел на свободу в 1954 году. Через пять лет был восстановлен в Союзе писателей СССР.
Оставим на время Александра Гладкова, начальником лагеря у которого был некто Азаров. Напоминаю, что кавалерист-девица носила фамилию Азарова, а ее дядюшка был отставным майором гусар.
Проследить происхождение частушки, хлестко отбрившей кого либо, сложно, но можно. Еще императрица Екатерина Вторая, подписавшая манифест о «Молчании» подметила это в своих работах, когда полиция начала доставлять болтунов на допросы. Народная эха не настолько народная, как кажется читателю, и опытные лингвисты всегда протопчут дорожку к автору. Например, знаменитое, времен Перестройки стихотворение: «Товарищ верь, пройдет она, так называемая гласность, и вот тогда Госбезопасность припомнит ваши имена», принадлежит работнику одного из идеологических отделов Ленинградского обкома КПСС, который во время не сориентировался с политикой партии и не понял, что гласность и есть новая ее политика. Кстати искали его не долго. Он потом судился, восстанавливался, но партии уже не стало. С тех пор этот бывший товарищ служит в Государственной Думе РФ, во фракции известного сына приват-доцента юридических наук.
Поэтому истоки анекдотов про поручика Ржевского не стоит искать в древности. В те времена Ржевский, как и Чапаев не был объектом анекдотов. Появились они из среды уголовников, как раз в ответ на премьеру «Питомцев Славы» в том лагере, где участвовал в театральных спектаклях господин-товарищ Гладков. Автор этих уголовных анекдотов некто Н. Маклаков, известнейший аферист прошлого века. На нем остановлюсь особо.
Николай Александрович Маклаков родился в 1879 году в семье генерал-лейтенанта, получил прекрасное образование, знал несколько европейских языков, имел аристократические манеры. Из него мог бы получиться отличный юрист, однако все свои способности Николай направил в иное русло. Не имея достаточно финансов на разгульную жизнь, Николай решил пойти на обман. Он выдавал себя за своего однофамильца, Василия Алексеевича Маклакова, известного присяжного поверенного. И «зарабатывал» тем, что приходил к различным чиновникам и просил взаймы из-за дорожных издержек. Однажды в Воронеже, оказавшись без денег, под видом своего знаменитого тезки Маклаков получил работу адвоката, и что примечательно, судебный процесс выиграл. Его афера продолжалась до тех пор, пока в воронежской гостинице, где Николай занимал самый дорогой номер (за который не мог расплатиться), он не столкнулся… с самим Василием Маклаковым. На удивление хозяина гостиницы, известный адвокат не только не вызвал полицию, но и расплатился за афериста. Его так тронула история Николая, которую тот сочинял на ходу, что Василий Алексеевич ссудил юноше крупную сумму денег. Естественно, на следующее утро он не нашел в гостинице ни Николая, ни своих денег.
Обманутый присяжный поверенный был человеком далеко не простым и его почитали в те времена за златоуста.

В 1905 году аферист Николай Маклаков, выдававший себя за присяжного поверенного, решил заняться издательской деятельностью и выпустить театральную энциклопедию. Он снял помещение, обставил его дорогой роскошной мебелью, повесил табличку «Редакция» и стал заниматься тем, что мы бы сегодня назвали пиаром. Под залог своей конторы Маклаков брал кредиты в магазинах, в том числе у знаменитого Фаберже, которые, разумеется, не возвращал. Он нанял служащих, вложивших свои деньги под залог ожидаемой прибыли. И таких нашлось немало. По данным уголовного дела, в ходе этой аферы 13 человек были ограблены на сумму от 130 до 1000 рублей. Сам же издатель исчез вместе с залогами.
Новую контору «По экспорту хлеба» Маклаков создал в Петербурге. Схема была та же самая. На этот раз от своей доверчивости пострадала контора «Павла Буре». В 1906 году на гастроли в Петербург приехала известная итальянская актриса Лина Кавальери. Маклаков представился братом итальянского премьер-министра Сиднея Соннино и благодаря своему обаянию и идеальному итальянскому языку вошел в доверие актрисы. Он попросил у нее автограф, а через несколько дней актриса получила записку от одного из своих богатых поклонников: так мол и так, рад был одолжить вам 10 000 рублей через господина Соннино. Когда до актрисы дошел весь смысл произошедшего, она упала в обморок. Сумма составляла ее годовой заработок. С тех пор Лина Кавальери вообще не давала автографов.
Наделав много шума и долгов в Петербурге, Николай Маклаков покинул Россию. Он поселился в Париже, городе романтиков и прожигателей жизни. Он выдавал себя то за представителя министерства финансов, то за агента Министерства иностранных дел. Ему удалось получить визитку от премьер-министра Франции Жоржа Клемансо, и с ее помощью провернуть еще ряд афер. В Париже он встретился с другим известным русским аферистом, корнетом Савенковым. Вместе они натворили еще не мало дел. В том числе они умудрились получить от русского посольства 3000 франков «на нужды благотворительного общества». Французская полиция напала на след преступников, но Маклакову удалось ускользнуть в Швейцарию. Там он по своей привычке снял номер в дорогом отеле и уехал, «забыв» за него заплатить, а по швейцарским законам это считается преступлением, причем уголовным. Гениальный аферист попался на такой мелочи! Он был арестован, осужден и посажен в швейцарскую тюрьму, отличающуюся строгостью режима.  Осенью 1909 года по ходатайству Маклакова его выдали русскому правительству, переправили на родину, в Петербург, в следственный изолятор «Кресты».
Если на швейцарских тюремщиков обаяние Маклакова не действовало, в «Крестах» он сумел добиться для себя послаблений: ему разрешили гулять в тюремном дворе вместе с арестантами и даже выдали небольшую сумму денег «на личные расходы». На этих прогулках Маклаков сблизился с представителями уголовного мира Петербурга, которые признали в нем авторитета и даже хотели избрать тюремным старостой, но Николай отказался. Как юрист, Маклаков давал консультации заключенным сизо, и неплохо зарабатывал. Его развлечением стала переписка с парижскими дамами полусвета, сходившими по нему с ума. Он разыграл из себя невинно осужденного политического преступника, и поклонницы слали ему признания в любви и денежные чеки. Проведя в сизо около двух лет, Маклаков был отпущен до суда под подписку о невыезде. Именно в это время, посылаемые им в Европу письма, начали содержать рассказы о похождениях поручика Ржевского.
Оказавшись на свободе, предприимчивый Маклаков тут же организовал… адвокатскую контору. Он давал консультации по гражданским и уголовным делам, быстро нарастил клиентуру и выиграл много судебных процессов, чем заслужил некоторую известность в Петербурге. Но доход от легального бизнеса не приносил ему удовлетворения. И Маклаков вернулся к своей старой идее финансовых займов. До суда он успел совершить еще множество махинаций. В апреле 1913 года Николай Маклаков был осужден и приговорен к году лишения свободы, причем ему зачли время, проведенное в сизо. Так что наказанием за аферы для мошенника стал всего лишь страх опять оказаться за решеткой. Но вскоре он был снова осужден за очередную неуплату по счетам гостиниц и выслан из Петербурга. Осенью 1914 года его судили в третий раз, но аферист опять вышел из здания суда на свободу.
Обиженный на родину, Маклаков направил свои стопы в солнечную Италию, где выдавал себя за князя Багратион-Мухранского. В Милане он первым делом пошел в русское консульство, выспросив аудиенции у барона А. Г. Фиттингоф-Шелю. Изобразив из себя отпрыска русского аристократического семейства и показав барону телеграмму о переводе в 200 000 лир, юноша посетовал, что все почты в воскресенье в Италии закрыты. А ведь у него карточный долг в 70 000 лир и если он не раздобудет деньги, то предпочтет застрелиться, чем опозорить свой знатный род. Барон одолжил эти деньги под честное слово, а Маклаков поспешил покинуть Италию. В конце жизни он взялся за написание воспоминаний, в которых припомнил 217 случаев мошенничества. Несмотря на полученные гонорары, умер он в полной нищете в эмиграции.
Вот этот человек и есть автор многочисленных анекдотов о Ржевском, поскольку сам и был эти Ржевским. Так он себя именовал во времена оные, когда с «поручиком Савинковым» потрошил карманы доверчивых парижских евреев.
Именно рассказы о тех похождениях и легли в основу легенды о поручике Ржевском. Кстати многое взято из рассказов о поручике Отлетаеве, чьи дела были известны в гвардейских полках столицы.
Таких персонажей было много. Например, известный налетчик Ленька Пантелеев, бывший чекист и бандит, так же взял себе псевдоним, по фамилии своего барина – моего пра-прадеда Андрея Васильевича, шталмейстера (конюшего) императорского двора, жандармского генерала и одного из руководителей контрразведки Деникина А.И., автора стихов романса «Занесло тебя снегом Россия».
В Тихвине, в Новгородской губернии, где родился Лёнька Пантелеев (настоящее имя Леонид Иванович Пантёлкин), было наше поместье, где пращур, вышедший на покой, обучал своих крестьян ремеслу, создав для них школу. Так было во многих наших имениях. Однако, грянула революция и барин ушел на фронт с большевиками, а его ученик «ремеслухи», которому в 1917 году исполнилось 15 лет (родился в 1902) подался к красным, поскольку пороли его за нерадивость к учебе часто. С поротым задом и впитал ненависть к барину Пантелкин, однако, это не помешало взять себе его фамилию. История с этим бандитом так же надумана, ведь в 21 год его уже расстреляли. Поэтому образ  Леньки из фильмов и рассказов сильно преувеличен – обычный сопляк недоучка.
Впрочем, давайте к Ржевскому и нашему фильму.
Становится понятно, что аферист Маклаков никогда не встречался с аферистом Гладковым, присвоившим себе авторство. Казалось бы рассказ можно оставлять оборванным. Но, ГУЛАГ контора скрупулезная. Вот в ее архивах, я и нашел автора. Еще раз спасибо сотрудникам УФСИН РФ, которые сохранили этот факт в истории. Знакомьтесь с автором пьесы «Питомцы славы», которая у Гладкова стала именоваться «Давным-давно».
Пётр Петрович Вершигора (1905—1963) — активный участник советского партизанского движения в годы Великой Отечественной войны, генерал-майор, Герой Советского Союза (7 августа 1944).
Писатель, лауреат Сталинской премии второй степени (1947). Член ВКП(б) с 1943 года. Профессиональный кинорежиссер, актер киевской киностудии.
Как свидетельствует допрос Гладкова у начальника оперчасти лагеря, пьеса, которую предложил исполнить в театре осужденных, принадлежит на самом деле киевскому кинорежиссеру П.П. Вершигоре. Она была отобрана во время обыска у Гладкова и начальник оперчасти капитан Заварзин, запросил рукопись из архивов, поскольку осужденный Гладков, предлагал поставить именно эту пьесу, а не «Дядю Ваню», как хотела администрация. Привезенная рукопись, выполненная рукой Вершигоры, который еще не успел стать знаменитым партизаном ВОВ, была внимательно изучена администрацией и после указания на явные «не советские» места пьесы, отдана на переработку Гладкову. На вопрос, откуда у него эта рукопись, сам Гладков ответил, что до войны к нему в руки попало несколько рукописей молодых авторов. Например, пьесу «Давным — давно» он писал на обратной стороне рукописи молодого писателя Петро Вершигоры «Питомцы славы», в последствии ставшего известным партизанским командиром. Как указывает сам Гладков, пьеса с некоторыми переделками, была одобрена свыше и указано ее назвать «Давным-давно». Ее то и читали во время войны, указывая автором Вершигору, а режиссером радиоспектакля Гладкова. Сталину понравилась пьеса и он не разобрав, кто автор, похвалил Гладкова. Естественно слуги не могли возразить вождю народов. С этого момента и стал Гладков автором пьесы, хотя он только режиссер радиопостановки под названием «Давным-давно». После таких пояснений, оперчасть немедленно одобрила постановку спектакля в лагере и премьера состоялась на удовольствие всем: и администрации и осужденных, в чьей среде Ржевский и был рожден Маклаковым в известных всему миру «Крестах».
Генерал Вершигора не стал оспаривать свое авторство, махнув рукой на написание пьес для комедий. Он стал знаменитым военным писателем, а его фильм «От Буга до Вислы» знают многие поколения, воспитанные на традициях русского народа.
Мне этот человек особенно близок. Дело все в том, что он, как и я, занимался разоблачением фальсификации былины русского народа. Его труды уникальны. Например, он один из первых сказал, что Киев на Днепре не древний город, а его история перетянута из Византии, а Киув одно из названий Византии у Хазар, что означает царь (Царьград-Византия). В 1954 году генерал опубликовал в журнале «Октябрь» статью с критикой искажения исторической правды в первом томе академической «Истории Украинской ССР» (Киев, 1953). Газета советских коммунистов «Правда» назвала эту критику «очернением», «грубой ошибкой» и «безответственным выступлением», после чего редакторы «Октября» — Ф. И. Панферов и И. Г. Падерин — были освобождены от занимаемых должностей.
Генерал умер в 1963 году, через полгода после выхода фильма на экраны, который он так и не увидел, поскольку уже давно болел.
Мне удалось найти истоки этой пьесы. Генерал не был полным автором, а просто прочитал воспоминания кавалерист-девицы Надежды Дуровой и сочинил смешную историю на основании ее рассказов. Про что никогда и не скрывал. Однако, он всегда добавлял, что в далеком детстве видел эту пьесу в поместье своего барина, владевшего селом  Севериновка, (Ольвиопольский уезд, Подольская губерния, Российская империя), который был до революции командиром Ольвиопольского гусарского полка. А постановку этого спектакля делали жены офицеров полка, чье либретто и часть текста случайно оказались у генерала. Дал их ему его родственник проживавший в селе и очевидно забравший их из барского дома в революцию. Вот этот текст и стал основой к написанию студентом киноакадемии Вершигорой новой пьесы « Питомцы славы». Именно так она называлась в его далеком детстве. Как она попала к Гладкову, я не знаю. Возможно, студент Вершигора был беден. Не генерал, все таки.
Отсутствие этой пьесы на подмостках империи говорит, что она была написана в среде Ольвиопольцев-гусаров и предполагалась для полкового театра. Кстати именно в форме этого полка и изображен в фильме Яковлев, играющий роль Ржевского. Что то мне подсказывает, что и Рязанов докопался до истины, раньше меня.
Проверим?
Сам Рязанов свидетельствует, что когда он встретился с Гладковым и предложил переработать пьесу под фильм, тот с радостью согласился, взял гонорар и… пропал, да так, что его разыскивали по всей стране. Слово Рязанову.
«Гладков все записал себе на листочках, сказал, что ему все ясно, что максимум через месяц сценарий будет у меня в руках. И мы расстались. Я как-то легкомысленно не спросил Александра Константиновича, где именно он будет трудиться над сценарием. Когда недели через две или три я позвонил Гладкову узнать, как движется работа, телефон не отвечал. Никто не брал трубку ни утром, ни днем, ни вечером, ни ночью. Я поехал в знакомый дворик, звонил и стучал в дверь. Напрасно. Тогда я оставил записку, чтобы Гладков мне отзвонил. Звонка не последовало. Когда я через неделю снова появился у гладковских дверей, моя пожелтевшая записка оставалась на том же месте. Я начал беспокоиться (честно признаюсь, не за судьбу автора — за судьбу сценария), стал узнавать подробности его личной жизни. Выяснилось, что у Александра Константиновича был многолетний роман с ленинградской актрисой Большого драматического театра Эммой Поповой. Я набрался нахальства и позвонил ей, незнакомой мне женщине. Я долго извинялся, прежде чем объяснил цель моего телефонного разговора. Однако в Ленинграде Гладкова не оказалось.
Шевкуненко не злорадствовал. Он только грустно качал головой: я, мол, предупреждал. Потом он сказал:
— Думаю, Гладков в течение нескольких месяцев не покажется. Если ты действительно хочешь ставить «Давным-давно», садись за сценарий сам.
Я еще предпринял кое-какие поисковые мероприятия, но Гладков исчез, растворился, как сквозь землю провалился».
Ну что же, я полагаю, что читателю все ясно. Нет смысла далее обсуждать афериста и уголовника. Таких в советском союзе писателей было множество. Не меньше и в современной России.
У Рязанова получился хороший фильм. Еврейский фильм, как и все, что он делал. Чертыхающийся поручик никак не походит на православного воина, скорее это европейский ландскнехт. Вообще гусарам приписывают то, что никогда с ними не бывало. Очевидно, форма этих солдат давала повод для особых насмешек уголовному элементу, чью пьесу и переработал Эльдар Рязанов. Еврейская жизнь всегда была рядом с уголовной жизнью и Исаак Бабель тому пример. Да разве только он? Сам идиш рожден, как жаргон европейских местечковых евреев из немецкого языка. Поэтому просматривая эту комедию, следует понимать, что она не имеет никакого отношения к реальной жизни русского общества. Это гротеск, легкая пьеска для ротозеев, вариант легкого время провождения. Я не призываю ее не смотреть! Но понимать ее за высокохудожественное произведение или наследие русской культуры вряд ли стоит.
Ольвиопольский гусарский полк был сформирован в июне 1783 г. на основе Сербского и Болгарского гусарских полков. В следующем году он был переименован в Ольвиопольский легкоконный, но в 1788 году вновь стал гусарским.
В 1812 году полк находился в армейском резерве Дунайской армии, и в боях не участвовал до ноября 1812 года; боевое крещение полк принял 28 ноября 1812 года под Вильной. В это время шефом полка был генерал-майор Н.В. Дехтерев, командиром – полковник Д.В. Шуханов.
Ольвиопольцы приняли участие в Заграничных походах и сражались в 1813 году в битвах при Бауцене, Дрездене и Лейпциге, а в 1814 году – при Бриене, Мезон-Руж, Бар-cюр-Об, Арси-сюр-Об, Фершампенуаз... Что там говорить, герои! Вот только с Давыдовым они не пересекались.

© Copyright: Комиссар Катар, 2016
Свидетельство о публикации №216121801377