Комиссар Катар
«Лучше молчать и показаться дураком, чем заговорить и развеять все сомнения.»
(Марк Твен)
Среди профессий начисто потерявших совесть, я выделяю несколько. Например, строители. Все кто сталкивался с современной стройкой, понимает, что слово зодчий к ним не применимо. Абсолютной бесполезностью для общества считаю и политологов. Но верхом цинизма и профессионального предательства, грубости, невежества и продажности, все таки следует понимать журналистику. Душевная проституция этих господ не переставляет удивлять общество и редкое исключение из правил в их среде, скорее нонсенс, легкое перышко занесенное в эту клоаку.
Журналистские этика и стандарты — этические принципы профессиональной журналистики, известные как отраслевой «кодекс чести», который в разных формах сформулирован в медиа-организациях и профсоюзах. Профессиональная этика — это юридически не оформленные, но тем не менее известные и чётко прописанные правила, принятые в СМИ и одобренные обществом.
Речь, прежде всего, о правдивости информации, её точности и объективности.
Что бы понять всю степень падения журналистики, необходимо обратиться к ее историческим корням, уходящим не в глубокую древность, а в раннее средневековье.
Я никогда не представлял себе, что напишу на эту тему миниатюру, но отклики моих читателей на предыдущие мои публикации заставили меня это сделать. Вот именно, ради установления статус-кво, я и намерен рассказать вам много интересного в этом коротком повествовании.
Диатрибы (беседы) – один из излюбленных приемов античной письменности, начиная от диалогов Платона.
Диатрибы у апостола Павла, как правило, – беседы с воображаемым оппонентом, воспроизводившие в литературной форме те реальные диспуты, которые апостолу приходилось вести в его энергичной и дерзновенной миссионерской деятельности.
Диатрибы сродни риторическим вопросам и ответам на них. Именно так их определяют авторы известнейшей «Грамматики новозаветного греческого языка».
Строго говоря, диатрибы есть жанр античной литературы, выросший из публичной философской проповеди киников и стоиков, обращенной к простому народу, и литературно обработанной Бионом, Телетом, Мениппом и другими писателями-проповедниками. Ни одно их произведение не сохранилось. Есть некие пересказы и записи более позднего времени, что, по моему мнению, указывает на их средневековое происхождение. В иных миниатюрах, я неоднократно замечал, что древнего Рима не существовало никогда. Это яркая сказка, сочиненная монахами капуцинами с целью «удревнения» истории Ватикана и предоставления «доказательств» о праве его епископа именуемого папой на первое место в христианском мире, используя свою, якобы «древность». Безусловно, Рим был, но не дохристианские времена, а примерно с 10 по 13 век нашей эры, то есть одновременно с Господином Великим Новгородом. А вандалы и варвары, разгромившие его, не кто иные, как славяне, которым просто надоел рассадник рабства в Европе. Вот тогда то и началось великое славянское завоевание Ливонии-Европы, которая была обычной колонией Руси, до самого падения Великой Империи славян во времена Реформации известной на Руси как Великая Смута. Про это можно прочитать у меня в иных работах, а в этой я хочу поговорить об одной из древнейших профессий, о журналистике.
Признаки диатрибы — моральная тема, обличительный пафос, сочетание серьёзности и насмешки (spoudogeloion), личные обращения к читателю-адресату, возражения самому себе и ответы на эти возражения, широкое использование сравнений, аналогий, примеров, притчей, мифов, сентенций, раскрывающих и объясняющих доказываемый философский тезис. Диатрибам была присуща простота изложения, образная форма, фольклорные мотивы. Вместе с тем в них использовались риторические приёмы.
Собственно диатрибы и есть основной прием журналистики. Они всегда имели спрос в Риме и прекрасно оплачивались элитой, понимавшей, что простой диалог с народом для нее не возможен, по причине явного отвращения народа к ней. Поэтому правящие круги создавали целые организации диатрибов, которые доносили их мнения народу в доступной и понимаемой им форме. Грубо говоря, диатриб это литератор опускающийся до уровня подворотной собаки и лающий ей в ответ. Конечно, народ любой страны многослоен и все население не следует считать вылезшим из подворотни, но для класса элит именно так все и есть. Народ для патриция всего лишь собака, дрессированная, недокормленная и потому злая, а главное преданная за возможность иметь теплую конуру и немудреный корм от хозяина, проживающего во дворце.
Вот с этим народом и разговаривают диатрибы. Есть среди них и порядочные люди, но в силу профессии, это скорее исключение из правил. Честный журналист это такой же нонсенс, как и продъюсор не любящий золотишко . Вот написал это слово и компьютер мне подсказывает, что неправильно написано, мол полезь и не поленись, автор, проверить его, что бы публика не смеялась над тобой. А вот не полезу! Пусть так и остается, ибо имя ему в русском языке ЖУЛИК ! С какого беса, мне нужно знать кликуху очередного проходимца. В мире ограниченных свободных возможностей и социально заниженных планок, который в простонародье называют «зона», таким как он дали более емкое название – БАРЫГА.
Среди журналисткой братии есть особо приближенные к власти. Их почему то называют спикерами.
Спикер (англ. Speaker, буквально — крикун, орущий) — председатель палаты парламента. Данный термин широко распространён в политическом лексиконе, но официально употребляется только в англоязычных странах. Впервые должность председателя парламента была введена в 1377 году в Палате общин, первым спикером которой стал Томас Хангерфорд (Thomas Hungerford).
К основным функциям спикера относится организация заседаний палаты парламента (надзор за соблюдением регламента, предоставление слова отдельным депутатам, оглашение результатов голосований) и руководство его должностными лицами. Кроме того, спикер выступает в качестве представителя парламента в отношениях с другими ветвями власти.
В общем, обычная европейская политика двойных стандартов. Одним и тем же термином обозначать вещи не сопоставимые.
Вообще в природе человечества ареал спикеров широк. Обитают они всегда в районе хлебных мест и появляются в свете рампы по самым разным причинам. Вот тогда их атакует журналистская братва, которая тоже мечтает стать крикунами. Каверзные вопросы, желающих скинуть с трона спикера принимают иногда формы гротеска. Ну зачем так мучать бедную Псаки, если и так понятно сему миру, что она ДУРА! Если это дошло даже до украинского Кличко, который тоже спикер (О!!!! Еще какой спикер!!!), то чего дальше развивать тему? Не тут то было!!! Из темы Псаки высосали все соки, а из нее самой остатки мозгов, которые ей были необходимы для физиологических функций. Она бедная уже в одном сапоге на брифинг приходит. Тьфу ты слово то какое! Нет бы по русски, объемно и кратко: ПэПэРэ – посидели, по…., разошлись. Во втором слове я имел ввиду «поговорили», а не то, что подумал читатель.
Главное, что после трепа под эгидой Псачки, пойдет по миру мутная волна журнашлюх, которые поведают миру об «историческом» событии, имевшем место в заоблачных высотах мировой политики. А ведь на самом деле будут прикрывать они, самую обычную глупость и никчемность власть придержащих, возведенную в ранг большой политики.
Однако особенную брезгливость. лично у меня,вызывает украинская и российская современная журналистика. Это особый случай коматозной климаксологии геморроидальных колик гипофиза толстой кишки!!! Даже не хочу тратить время на этих перерожденцев из славян в пиндосов. Советую читателю. просто относиться к ним, как к неожиданному зловонному запаху. Дезодорант и открытое окно. Вообще проветриваемое помещение здорово для обитания. Проветривайте иногда свои головы, господа! Мозгу нужен кислород!
Вы знаете, но на Руси к этим «фуфлогонам» всегда было отрицательное отношение. Помните, как называли таких людей в русской деревне? Как всегда объемно и в точку – «звонарь», потому, что слышали звон, да не знают где он.
Беда в том, что в век современной коммуникации, читатель не в состоянии разобраться в потоке лжи. Современные СМИ формируют сознание общества не живыми примерами из жизни, а пиар-технологиями (снова словечко из тусовки журнашлюх), мнением своих хозяев и собственной безграмотности.
От поэтому, я и написал эту миниатюру, в надежде на то, что читатель будет делать различие между журналистом – мастером инсинуаций и литератором – человеком ищущим истину. Люди! Читайте литераторов. Они честнее и их литературные труды интересны через года, в то время как, творчеству журналистов не суждено ныне висеть и в отхожих местах, где нишу по предоставлению услуг прочно заняла туалетная бумага.
Пример литературного взгляда на журналистику, я возьму из книги «Емельян Пугачев», написанной В Шишковым. Конечно, автор ее написал опираясь на известные ему факты, искренне считая Емельяна донским казаком. Это и понятно, к материалам дела , на котором начертано рукой Екатерины6 «Предать вечному забвению», не был допущен даже Пушкин, написавший «Капитанскую дочку». Это современные исследования приходят к выводу, что Екатерина воевала не с мужицким царем, а с грозным ордынским правителем, царем Великой Тартарии имевшим столицу в Тобольске. Тогда, была война двух государств: Московии, образовавшейся после романовского переворота и свержения ордынской династии ромейских императоров Руси и Великой Тартарии.
Но ведь Шишков романист и имеет право на ошибку, а тем более на литературный вариант истории. Он не претендует на роль историка, и честно говоря, мне его герой нравится. Есть в нем что то царское, то. что почуял великий романист своим сердцем. Так давайте не упрекать Вальтера Скотта в несоответствии историческим событиям похождения Айвенго или осуждать автора легенды о Робин Гуде в том же!!! Это литературные герои господа и они претенденты на самые лучшие и достойные места в галерее образов мировой литературы. Романист не борзописец и врать не может. ОН ТАК ВИДИТ СОБЫТИЯ!!!. И не согласный читатель, просто откладывает его книгу, как не интересную. Помни читатель, что Пьера Безухова, князя Волконского, Платона Каратаева никогда не существовало. Это сборные персонажи великого Льва Николаевича Толстого описанные с прототипов реальных героев.
Вот почитайте, как Шишков описал события, имевшие место в покоренном во времена Елизаветы Петровны Берлине. Эти события действительно имели место, но как великолепно они смотрятся в его описании, по сей день.
«Вечером, проглядывая в библиотеке замка берлинские газеты за годы войны, граф Чернышев шумно негодовал. Помимо массы дерзких и каверзных карикатур на русских полководцев, казаков, Елизавету, его особо злили наглые поклепы на жестокость и варварство русского воинства. То мы в каком-то местечке по локоть отрубили руки трем почтенным старикам, то добывали кинжалами из чресла беременных женщин еще не родившихся младенцев, то, вытащив из церкви престарелого пастора, обмотали его соломой и живьем сожгли.
— Ну, я им, этим газетирам, завтра праздничек устрою… ДИАТРИБЫ (выделено автором) проклятые, — проговорил Чернышев и отшвырнул газеты.
Утром следующего дня к плацу перед замком, где еще при отце Фридрихе II был цветущий сад (Люстгартен), со всех сторон спешил оповещенный о небывалом зрелище народ. Было воскресенье. Во всю длину плаца вытянулись в две шеренги солдаты, у каждого в руке пучок розог. В середине — бледные, растерянные сотрудники всех столичных газет, листовок и журналов. Тут же — высокая виселица с веревкой. Под виселицей пылал костер. Возле костра, наступив сапогом на кипу газет, стоял в красной рубахе и широкополой шляпе рослый палач. Чернышев с «першпективной» трубой в руке наблюдал эту картину из распахнутого окна замка.
Утром следующего дня к плацу перед замком, где еще при отце Фридрихе II был цветущий сад (Люстгартен), со всех сторон спешил оповещенный о небывалом зрелище народ. Было воскресенье. Во всю длину плаца вытянулись в две шеренги солдаты, у каждого в руке пучок розог. В середине — бледные, растерянные сотрудники всех столичных газет, листовок и журналов. Тут же — высокая виселица с веревкой. Под виселицей пылал костер. Возле костра, наступив сапогом на кипу газет, стоял в красной рубахе и широкополой шляпе рослый палач. Чернышев с «першпективной» трубой в руке наблюдал эту картину из распахнутого окна замка.
Раздалась команда. Пять барабанов забили дробь. Палач, пачку за пачкой, стал швырять в огонь газетные листы… Капралы и казаки начали стаскивать с газетиров одежду. Газетиры дрожали.
Заиграл рожок. Бой барабанов прекратился. Адъютант графа Чернышева верхом на статном белом коне поднял руку. Весь плац погрузился в мертвое молчание. Взоры всех были устремлены на адъютанта. Громко, на немецком языке, адъютант объявил:
— За бесчестную клевету и грязную ложь, коими собранные газетиры на протяжении всей войны порочили Россию и ее славную армию, надлежит их прогнать сквозь строй.
Приговоренные пришли в трепет, стали что-то лепетать, стали приводить в свое оправдание жалкие доводы: «Мы действовали под давлением хозяев», — иные упали на-колени и, обращаясь к адъютанту, молили о пощаде.
— Снимай портки, жирный черт, — пыхтел усатый капрал над толстым Фрицем. — Тебе по-русски говорят — снимай!
Но тот двумя горстями со всех сил держал штаны и весь трясся.
Многочисленное сборище зевак шумело, волновалось. Из толпы слышались нервные выкрики:
— Шульц!.. Фриц!.. Рауль!.. Мужайтесь! Мы здесь, мы с вами.
Снова заиграл рожок. Все смолкло. Переконфуженные газетиры понуро стояли без штанов. Адъютант взмахнул рукой и торжественно, на весь плац, громко объявил:
— Всероссийская императрица Елизавета, в своем неизреченном милосердии даже к врагам своим, на сей раз всемилостивейше прощает преступных газетиров и берет с них клятвенное слово впредь такими продерзостями не заниматься.
Адъютант уехал. Казаки вскочили в седла. Солдаты с бравыми песнями строем разошлись. Публика помогла опозоренным газетчикам одеваться. Фриц, тяжело отдуваясь и вытирая с толстой шеи пот, прихватил пучок розог себе на память.»
Я выбрал в своем творчестве нишу исторических миниатюр, отцом которых считаю Валентина Пикуля. Конечно, читатель, скажет, а как же Проспер Мериме? И будет прав. Но только Пикулю, по настоящему, удалось, в небольшом произведении показать много исторических фактов и (главное!!!) заставить над ними задуматься читателя. А еще подвести его к анализу подобных примеров в современной истории. Вот потому то и написал я эту миниатюру, что бы сказать моим критикам: Господа! Я не журнашлюшка, а литератор, пишущий в жанре исторической миниатюры. Поэтому все факты исторической действительности правдивы и перепроверены мной. А стиль изложения и вводимые мной литературные герои, безусловно, от изложения и правил написания романа.
Однако, прошу обратить внимание, что граф Чернышев и пальцем не тронул ни одного романиста, хотя бы потому, что они не подобны писакам-диатрибам и образованнейший человек своего времени, полководец и царедворец, четко различал эти виды пишущих людей. Литераторов Чернышов уважал, тем более, что число их всегда было не велико, по сравнению с оравой тех, кого он так славно наказал.
Осталось только обратиться к толковому словарю и передать читателю те его знания, которые он по лености своей, полагает в доставку к его духовному столу, на меня.
Литератор (от лат. litterator — учитель грамоты) — человек, профессионально занимающийся литературным трудом, писатель, публицист, а также поэт, драматург.
Журналист — человек, журналистские произведения которого публикуют в СМИ и участвующий в формировании общественного мнения. Поэтому иногда журналистику называют «четвёртой властью» (в дополнение к трём конституционным ветвям государственной власти).
Как видите один слуга народа и его учитель грамоте, а второй пособник власти, готовый всегда занять пост спикера в ее рядах.
В чем и расписываюсь с благодарностью ко всем моим читателям.
Геннадий Пантелеев, автор.
Послесловие: Хочу оговориться, сказанное в меньшей степени касается спортивной журналистики, хотя и там диатрибов хватает. Просто есть виды спорта, где нет покупных соревнований, в силу разных причин. Но даже в этой узкоспециализированной сфере заметны тленные пятна раковых метастазов на совести профессиональных бытописцев.
© Copyright: Комиссар Катар, 2014
Свидетельство о публикации № 214081100940
Добавить комментарий