Рыбалка

Комиссар Катар

Жаль, что у меня нет под рукой свободного вертолета, прямо здесь и сейчас. Самого дешевого с двумя несущими лопастями и расшатанным автоматом перекоса.

Одноместного автожира в попугайской расцветке, пускай даже идиотского розового цвета, как мозги блондинки и летающего только по понедельникам в самые тяжелые и критические дни. Я согласен на любые дрова и авиа-хлам, даже на возвратную топливную бочку Илона Маска, лишь бы подняться, повисеть и отвиснуть над всей этой гравитацией, где боятся поцарапать розовые очки, но нагадить в душу, считают хорошим тоном.
Я хочу увидеть друзей детства, тех самых, с которыми дружил, не распивая и не закусывая, не имел общих деловых интересов и не строил планы на бизнес. Тех, с которыми верил в прекрасное далёко, а не в мутное поближе, тех, кто не был топлес-тушками с шестью сортами созревшего геморроя на модных курортах, а светил трусами до колен на водоемах моего шикарного детства. Я хочу видеть их, прикрывающих стрижку «полубокс» белой панамкой со значком-парусом и надписью «Одесса», жующих обжигающую, круто посоленную кукурузу, злодейски добытую с широких колхозных полей и сваренную в ржавом тазу, вместе с раками. Не по три рубля, как вчера и не по пять, когда душит жаба, а просто бесплатно и в любом количестве.
Вы ловили на длинные сухари рыбу? Если нет, то вы ничего не знаете про детство. Делюсь впечатлениями.
У кирпичика черного хлеба (в моё время он стоил 16 копеек), срезается самое вкусное – пропеченная верхушка, которую нужно аккуратно нарезать на длинные и тонкие, как макаронины, полоски. Затем попросить маму высушить их в духовке под прессом, что бы они остались ровными или хотя бы не совсем кривыми.
Снасть готова. Теперь нужно идти на ближайший водоём, где с вечера подкормлена рыба.
Утренняя роса и ползучий туман, могут разрушить снасть, а потому ее следует беречь от сырости. Шлепая по росе, по пояс в молочной взвеси, завернутые аккуратно в газету «Труд», сухарики, держат над головой. Так сказал дядя Саша Сабиров – инструктор по вождению в автошколе, чистивший в гаражах большую рыбу и научивший нас ловить на сухарики. Его машину ГАЗ-51 знал весь город – заядлый рыбак-татарин калымил на ней, помогая перевозить на этом грузовике всё, что туда влезало.
И вот, наконец, вода с прикормленным местом! Сейчас у нас будет столько рыбы, что Сабиров ахнет! Действуем по инструкции. Раздеваемся догола и меняем свои трусишки на отцовские семейные паруса, стащенные из его шкафа, наглаженные, со стрелками. Широковаты, но не беда, в них-то вся соль этой рыбалки.
Заходим в воду, держа в районе колен батины трусселя. Сухарики вставлены в попы еще на берегу и со стороны дети напоминают математический многочлен. Задача такая: стоять в воде под камышом, пока рыба не начнёт смыкать за сухарики. Тогда быстро натягивать трусы и выскакивать с ней на берег.
— Сань, клюёт? – посиневшими от холода губами спрашивает Вовка.
— Не-а!
— Может, сожрала…?!
— Тихо ты, не ори! На рыбалке нельзя орать…
— Сам не ори! Генка! А у тебя клюёт?
— Пару раз дёрнуло — малёк наверное...
…Солнце высоко и озеро переливается его бликами. Рыбы нет, греемся и грызём оставшуюся снасть. Вкусно! Главное теперь незаметно выгладить и подбросить трусы в батин шкаф.
Вот это и было трёхмерное пространство, а то, что сейчас – постсоветское — The Мля! И это многое объясняет. Ныне не то, что рыбалка, любовь и та виртуальная: он за мышку, она за джойстик.
Вертолёт бы мне, да ручку шаг-газа до отказа, что бы повыше. Иногда нам нужно, что бы нас кто-то услышал.

© Copyright: Комиссар Катар, 09.08.2020 
Свидетельство о публикации №220080900754